kak_eto_sdelano
Как это сделано, как это работает, как это устроено
Самое познавательное сообщество Живого Журнала
Слово «морг» у всех ассоциируется со словом «смерть». Не каждый осмелится посетить это место. Но если у вас крепкие нервы, мы предлагаем вам отправиться вместе с нами в патологоанатомическое отделение Городской клинической больницы №12 Алма-аты, посетить Центр судебной медицины, а также познакомиться с патологоанатомом, который отдал своей профессии сорок лет.
Этот репортаж не рекомендуется читателям с неустойчивой психикой, а так же детям и беременным женщинам. Оригинальная стилистика героев сохранена.
Что такое морг, я думаю, объяснять не стоит. Каждый знает, что морг — это последнее пристанище человека перед уходом в мир иной. Некоторые полагают, что слово «морг» — это аббревиатура, такая же, как ЖКХ или РОВД, и расшифровывается как «место окончательной регистрации граждан».
Слово «морг» пришло в русский язык из французского языка. Словом morgue обозначалось то место, куда свозили умерших для их дальнейшего опознания. Однако в настоящее время в русском языке моргом называется специальное помещение при больницах и различных учреждениях судебно-медицинской экспертизы для хранения, опознания, вскрытия и выдачи трупов людей для их последующего захоронения.
Перед тем как увидеть это печальное место, мы напросились на «приём» к Владимиру Ивакину — патологоанатому двенадцатой горбольницы.
Обычно мы привыкли говорить о врачах, которые спасают жизни людей. А вот патологоанатомы — эти скромные люди в белых халатах — всегда остаются в тени.
Патологоанатом — врач, о содержании работы которого обычный рядовой человек не знает практически ничего. Авторы литературных произведений и те печальные случаи, когда людям приходится хоронить своих близких, создали представление о патологоанатомах как о врачах, занимающихся исключительно вскрытиями умерших.
Часто люди считают, что патологоанатом и судмедэксперт — это одна и та же профессия. На самом деле они похожи, но все-таки имеют отличия. Судмедэксперт работает с постановлением следственных или судебных органов. Его подопечные — жертвы, скончавшиеся насильственной смертью, или лица, получившие повреждения, сопряженные с криминальными действиями.
Патологоанатом работает с «мирными» пациентами, умершими своей смертью, или проводит исследование «безликого» биопсийного материала. Работа патологоанатома востребована в дальнейшем медиками или руководством медицинских учреждений. А выводы судмедэксперта помогают раскрывать преступления.
На первом месте у патологоанатома находится прижизненное исследование операционного материала, а также проведение биопсии. На основании заключений делается вывод о правильности постановки диагноза. Особенно это важно для онкологических больных, поскольку от этого зависит жизнь. Таким образом, отличительной чертой этой профессии является универсальность в медицине. К этому специалисту поступают материалы из всех областей: нейрохирургии, кардиологии, урологии, гинекологии и так далее.
Поэтому патологоанатом — профессия сложная. Он должен уметь разбираться во всём, что происходит в организме, знать все патологии и уметь правильно поставить диагноз. Ведь за каждым направлением на диагностику к этому врачу находится судьба человека. От диагноза зависит не только лечение больного, но и объём операции, а также показания к ней. Но в последнее время мало кто хочет приобретать специальность патологоанатома, а ведь без такого специалиста никак нельзя обойтись в медицине.
— Владимир Михайлович, что привело вас в эту профессию?
— Я окончил Карагандинский мед и после работал в Кустанае. После института всего по две ночи в месяц ночевал дома. Всё остальное время я дежурил и дежурил в клинике. Я долго думал и не мог понять, кем хочу стать. И так и не понял. А в морг меня привела водка. И я благодарен этому случаю. Да, да, не удивляйтесь.
Однажды я пошёл за водкой и встретил на улице своего друга, который предложил мне поехать в Алма-Ату и стать патологоанатомом. Через пять лет, когда надо было ехать на усовершенствование, мне предложили Москву, Ленинград, Киев, но я сказал: «Нет, Алма-Ата!» Потом надо мной все смеялись. А здесь такие преподаватели были! Это были учителя от бога. Как же мы их любили!
— Вот и вся патанатомия. А дальше уже долгие, долгие годы работы. А это, поверьте мне, очень интересно.
За границей, чтобы стать патологоанатомом, нужно шесть лет отучиться в мединституте, потом ещё четыре года в другом мединституте на патологоанатома. И после окончания выпускник выбирает себе спецификацию. Он может быть специалистом по яичникам, специалистом по пищеводу — каждому органу свой специалист.
На этих стёклышках кусочки тканей органов человека толщиной всего в четыре микрона. Вот по таким крошечным срезам и ставится точный диагноз, который может определить только опытный патологоанатом.
За сорок лет работы в морге случаев, когда Владимир Михайлович спас чью-то жизнь, тысячи. Например, когда двадцатидвухлетней девушке врачи поставили диагноз «злокачественная опухоль яичника с метастазами», гистологический анализ, который проводил патологоанатом Ивакин, показал туберкулёз. Девушку в срочном порядке пролечили в туберкулёзном институте, и сейчас она здорова.
— Вот, смотрите, принесли мне сейчас соскоб. Диагноз: «дисфункциональное маточное кровотечение». И мы видим то, что никакой гинеколог не увидит: например, полип эндометрия, нарушение гормональных функций. И весь послеоперационный материал приносят тоже мне, чтобы я его обследовал на наличие злокачественных опухолей.
Так, а вот это уже плохо. Тут уже рак. А женщине тридцать четыре года, — не отрываясь от микроскопа, со вздохом произносит Владимир Михайлович.
— Вот, например, эндометриоидная киста яичника весом в тридцать килограммов. А ещё мне приносили кисту весом в шестьдесят килограммов. Представляете, женщина в себе носила шестьдесят килограммов!
— А вот острая язва у женщины. Это стрессовая язва. Такие язвы бывают только у женщин. У мужчин, конечно, тоже бывают, но маленькие.
Что такое стресс? Это необычная реакция на обычные раздражители, которая проявляется в виде синдрома адаптации. Так вот, эта женщина вышла на улицу и увидела, как ее муж обнимает другую женщину. В результате она получила стресс, от которого у неё открылась язва с кровотечением. Женщину спасти не успели.
— Как часто вам приходится сталкиваться с ошибками врачей?
— Мы не судьи врачам-клиницистам, мы — помощники с большой буквы, потому что уважаем себя. Мы делаем вскрытие для того, чтобы врачи убедились в своих знаниях, и если знаний не хватает, чтобы они их повысили. Вот это и есть наша основная работа. Конечно, врачи ошибаются. Они не боги. И вот эти ошибки мы находим и им преподносим.
Бывают такие случаи, что даже профессор ставит один диагноз, а потом, при вскрытии, я обнаруживаю совсем другое. На меня обижаются, меня многие ненавидят. Иногда доходит чуть ли не до мордобоя. А ругаться с клиницистами — это просто удовольствие. Но когда врач понимает, что был неправ, поставив не тот диагноз, мы становимся друзьями.
— Врачи ставят двадцатисемилетнему парню диагноз «пневмония». Через два дня парень умирает. Тридцать два профессора смотрели его до этого и не могли определить, что парень на ногах перенёс септический эндокардит. И это нигде не отметили. Парень обращается, а врачи не придают значения этому. Клетки сердечных пороков у него заполонили всё лёгкое. А наши профессора ставят пневмонию. И эти тридцать два профессора — против меня одного. Но зато когда один из этих профессоров заболел, сказал, что его будет смотреть только Владимир Михайлович.
— Когда я начинал работать, испытывал огромную радость, когда находил опухоль. А сейчас огромная радость от того, что врачи находят опухоль, а мы снимаем диагноз. Вот эти стёклышки — это самое главное наше доказательство. Без стёклышек очень трудно что-либо доказать.
Одна очень опытная женщина-хирург оперировала мужчину. Поставила ему диагноз «рак». А я посмотрел и говорю: «А сифилис не хотите?» Так его родственник бежал по коридору и орал: «Ура! Сифилис!» От сифилиса-то можно вылечить, а вот рак мало кому удавалось победить. Часто пациенты умирают не от самого рака, а от страха перед ним — «канцерофобия» называется. Хотя я одному своему знакомому как-то поставил рак желудка. Мы его вовремя прооперировали, и всё обошлось, слава богу. Он уже больше шестнадцати лет живёт.
— Бывает так, что врачи принимают за опухоль инородное тело. Например, одному мужчине вырезали шишку на спине с диагнозом «атерома», а там, оказывается, пуля была. Мужчина в Афгане получил пулевое ранение, пулю не извлекли, и она там прижилась. Так потом этот пациент от радости целовал эту пулю.
А был случай, кода женщине поставили диагноз «опухоль передней брюшной стенки». Звонят мне знакомые и просят: «Володя, посмотри, что там!» Привозят мне эту опухоль с надрезом — хирурги её смотрели. Известно, что рак или саркома выглядят, как рыбье мясо. И опухоль эта так и выглядела. Я разрезал глубже, а там деревянная щепка. Пригласил эту женщину. Стали раскручивать и нашли причину. Оказалось, что, будучи девчонкой, она каталась на пузе с деревянной горки и нацепляла на себя заноз. Занозы вытащили, йодом смазали, по жопе девочке настучали… А одна щепка так и осталась в коже. Это называется «гранулёма инородного тела». Она воспалялась и нарастала. И вот в очередной раз, когда воспалилось, врачи убрали эту опухоль и поставили диагноз «саркома». А это оказалась простая заноза. Представляете, сколько потом радостных воплей было!
— Как часто вам приходится сталкиваться с халатностью врачей?
— Есть хирурги, которые спасают жизнь, а есть те, кто отправляет на тот свет.
Вот ужасный случай был. Девушка, двадцать шесть лет. Умерла на операционном столе от некроза головного мозга. Это когда мозг вытекает, как кисель. А всё потому, что весна, хирургу вдруг гормоны ударили в голову. Он, видите ли, во время операции пощупал ассистентку. И тут им приспичило заняться сексом. А в это время аппарат остановился. Всё. Не стало девушки.
Был случай, оперировали женщину. Удалили ей желчный пузырь и порвали селезёнку. Не представляю, как так можно было умудриться?! Всё зашили, а селезёнку оставили, и пошли по домам. Кровь из селезёнки вытекает. Утром приходят, а женщина холодная.
— Владимир Михайлович, были ли в вашей работе необычные случаи?
— С мёртвыми пациентами — нет, а вот с живыми бывают. Мне приходится присутствовать при операциях как консультанту. Одной женщине удалили участок кишечника по поводу острой кишечной непроходимости. Когда вскрыли кишечник, обнаружили там инородное тело. Это был полиэтиленовый пакет. И как, вы думаете, он мог попасть к ней туда? А всё очень просто. Виной всему бразильский сериал. Как нам потом объяснила эта женщина, герой сериала дон Педро обесчестил и бросил Кончиту. И пока Кончита страдала, наша пациентка так разволновалась, что сожрала пакет. Где здесь логика?! И такие случаи — не редкость.
Очень многие женщины подрывают своё здоровье различными диетами и БАДами. Некоторые случаи заканчиваются летально.
— А ещё наши женщины запускают свои болячки, насмотревшись передач Елены Малышевой. Малышева — это тварь в белом халате. Она только позорит медицину! А какие она советы даёт! Или Геннадий Малахов: то засуньте огурец в задницу, и геморрой у вас пройдёт, то выпейте мочу, и вы избавитесь от рака! Знаете, сколько бабок и дедов нам пришлось вскрывать, потому что они умерли, лечась по Малахову, теряя время! А эти маньяки и фашисты ещё на центральном телевидении работают!
Был у меня один пациент, который перенёс инфаркт. И боль у него была просто запредельная — такая, что он даже сошёл от неё с ума. Он взял стакан и вилкой выковырял туда свои глаза.
— Владимир Михайлович, помимо знаний своей специфики, чем ещё должен обладать человек вашей профессии?
— Патологоанатом должен уметь разговаривать. Потому что разговоры с родственниками умерших просто необходимы. Бывает так, что казахи из аула, с другим менталитетом сами просят вскрыть родственника, чтобы удостовериться, всё ли они смогли для него сделать. А есть городские, которые врываются в кабинет и начинают нести бред, что у казахов нельзя вскрывать человека после смерти.
— Очень часто врачи слышат фразу: «Он пришёл к вам на своих ногах, а вы его угробили!» Понять их горе можно. Но какой человек в здравом уме припрётся к врачу, когда его ничего не беспокоит?! Естественно, люди обращаются к врачам, когда уже прижмёт сильно. Вот и начинаешь объяснять родственникам, что человек не просто так пришёл, а с жалобой на что-то, потому что не смог уже терпеть.
— В нашу профессию идут очень мало. Раньше шли, чтобы остаться в городе. Многих таких недобросовестных я повыгонял. Они сейчас работают кто терапевтом, кто на скорой помощи. Это одна из очень немногих профессий, где специалист должен очень любить свою работу.
У Владимира Михайловича есть любимое хобби: он сам собирает миниатюрные копии самолётов и танков.
— Эти танки и самолётики спасли и меня, и мою жену. Когда она попала на стол хирурга, я один знал, что с ней. Но главный врач Минздрава сказал: «Если Владимир Михайлович сказал, что нужна операция, значит, надо делать!»
Жене делали операцию, а я сидел и самолёт собирал. Если бы не отвлёкся тогда, точно бы сам от инфаркта умер. А вечером, накануне операции, собирал немецкий танк. Это очень хорошо помогает. Начинаешь переживать, а самолётики-танки сразу меня в чувства приводят.
Владимир Михайлович спешно прощается с нами. Его уже заждались в другой больнице. А мы идём в морг.
Холодильник для хранения тел
В морг городской больницы попадают те пациенты, которые скончались здесь же. Холодильник рассчитан на пять тел. Температура в нём составляет от +10 до +8 градусов. Тело может находиться в холодильнике до десяти дней. И если тело не забирают родственники, его хоронят как невостребованный труп.
Холодильник, конечно, не может спасти труп от разложения, но всё же какое-то время его сохраняет. Именно в холодильнике стоит неприятный запах.
— Это пахнет свернувшейся кровью с примесью запаха формалина, — поясняет нам сотрудник морга.
В морге есть разные специальности. Мэлс Елеупанов трудится здесь вскрывающим санитаром.
Работа санитара в морге по плечу не каждому. Именно санитары занимаются грязной работой: они переносят трупы, обмывают их, наводят порядок после вскрытия. Работа нелегкая и очень низко оплачиваемая, поэтому для нее часто берут тех, кого не хотят принимать на работу в других местах: выпивох и людей без образования. Конечно, так обстоят дела не везде. В крупных городах на работу, даже санитарами, принимают только людей со специальным медицинским образованием.
Инструменты для вскрытия тоже самые обычные, без автоматики и электропривода. Все действия, так сказать, производятся вручную и по старинке.
— Мэлс, что входит в ваши обязанности?
— Подготовка к обследованию, вскрытие. Перед тем как врач придёт делать своё экспертное заключение, мы должны вскрыть труп, вытащить все внутренние органы и выложить их на секционный стол. Приходит врач, смотрит внимательно сам труп, его внутренности, и затем делает своё заключение. Тогда я кладу органы обратно в полость и зашиваю. Мою тело, одеваю и выдаю. Я и полы мою, и влажную уборку делаю.
Проводить обследование санитар не имеет права. Обследование тела, гистологический анализ — это работа патологоанатомов.
Чем же так привлекает работа в морге? Зарплата там маленькая, труд — тяжелый. В чем секрет?
Зарплата в морге действительно крохотная и у врачей, и у младшего персонала. Но родственники клиентов оплачивают (часто негласно, мимо кассы) все дополнительные услуги. А их немало: покойника нужно помыть, переодеть, иногда — подкрасить, чтобы его вид не шокировал родственников. Все это стоит денег. Вот почему многие санитары готовы выходить на работу в праздники, оказывать самые разные услуги.
На этом столе тела вскрывают для исследования, зашивают, а потом тут же моют. Под голову подкладывают специальную подставку.
— Сколько трупов бывает у вас в день?
— По-разному. Когда пять, когда один. Иногда вообще не бывает.
В морге работают люди, которые не верят ни в бога, ни в потусторонние силы. Это понятно: человек, верящий в чертовщину, воскрешение, положительные и отрицательные вибрации, не смог бы находиться с мертвыми телами большую часть своего времени.
— Бывают ли в морге мистические случаи? Страшно ли работать в морге?
— Знаете, некоторые боятся темноты, даже если находятся у себя дома. У каждого человека свой страх. Работа в морге мало чем отличается от работы сантехника, автослесаря, косметолога, если человек относится к ней с любовью или уважением.
— Мэлс, вам нравится ваша работа?
— Да, очень нравится. Работа эта интересная. Лучше работать с неживыми пациентами, чем с живыми. Неживые — спокойный народ. Лежат себе да лежат. Они не капризные, не стонут от боли, не жалуются.
Следующая наша точка — Центр судебной медицины, где находятся на исследовании в основном тела людей, которые умерли не своей смертью. Естественность смерти вызывает вопросы не только в тех случаях, когда у человека из груди торчит нож. Подозрительной часто считается внезапная смерть человека, который давно не появлялся у врачей и не жаловался на здоровье.
На место смерти человека приезжает полиция. Сотрудники правоохранительных органов описывают тело, предварительно определяют, убили человека или он умер сам, а затем вызывают трупоперевозку.
Работа в морге сопряжена с опасностями. Всегда есть риск пораниться. И никогда не знаешь заранее, чем человек был болен при жизни.
Работа на трупоперевозке такая же опасная. Иногда сотрудникам приходится приезжать в такие дома, что страшно представить: огромные тараканы, жуки, десятки котов, которые съели тело. Кстати, про домашних животных — совсем не мифы. Если труп лежит три-четыре дня, то любимая собака или кот спешит погрызть мёртвого хозяина. В первую очередь съедают глаза, язык и живот.
Нужно отметить, что запахи морга настолько пропитывают слизистую носоглотки, что еще долгое время в течение дня, где бы ты ни находился, тебе кажется, что пахнет от тебя. В морге стойкий запах формалина. И сами трупы часто пахнут просто ужасно, но сотрудники морга к этому быстро привыкают. В секциях с покойниками пахнет всем физиологическим содержимым сразу: кровью, мочой, калом.
Гниющие трупы — отдельная история. В них всегда заводятся мясные мухи. Они откладывают яйца во рту, ушах, глазах. Оттуда потом лезут черви. Избавиться от них невозможно.
Как будет разлагаться труп, предсказать нельзя. Истощённые раком старушки просто усыхают и мумифицируются, а тучные люди начинают гнить, вздуваться и издавать зловоние.
Не все трупы забирают сразу. И те тела, за которыми и вовсе никто не приезжает, считаются невостребованными. Их отправляют в «братскую могилу» в ящиках из тонкой фанеры, мало чем напоминающих гробы. В случае с невостребованными телами сотрудники морга не утруждают себя тем, чтобы привести трупы в порядок — помыть их, одеть и сделать макияж. Несчастных укладывают в ящики в чём мать родила и вывозят на кладбище, где для таких «сирот» отведён специальный участок.
Вот такая она, работа с мёртвыми — для кого-то интересная, а для кого-то грязная и опасная.
Сегодня мы рассказали о том, что происходит с людьми после их смерти. Побывав в учреждении судебно-медицинской экспертизы, по-другому начинаешь относиться к жизни.
Берегите себя и своих близких!
Если у вас есть производство или сервис, о котором вы хотите рассказать нашим читателям, пишите Аслану (shauey@yandex.ru) и мы сделаем самый лучший репортаж, который увидят не только читатели сообщества, но и сайта Как это сделано
Еще раз напомню, что посты теперь можно читать на канале в Телеграме
и как обычно в инстаграме. Жмите на ссылки, подписывайтесь и комментируйте, если вопросы по делу, я всегда отвечаю.
Все авторские ролики загружаются на мой канал, поддержите его подпиской, кликнув по этой ссылке — Как это сделано или по этой картинке. Спасибо всем подписавшимся!
Взгляд изнутри: Санитар морга. ( Немного жесть, но правдиво )
Герой этого материала уже 15 лет работает санитаром морга. Именно эти люди выполняют «грязную работу» после того, как тело попадет на секционный стол. Предупреждаем: в тексте много подробностей, о которых чувствительный читатель, возможно, знать бы и не хотел. В детстве я точно не мечтал стать санитаром. Мне эта мысль в голову пришла лет в 20, а до этого работал, где попало. В те времена у меня был знакомый, у которого друг — патологоанатом. Мы как-то зашли к нему в гости, там я узнал, что санитар не такая уж и сложная работа, пошел и устроился им. А огромной тяги с детства у меня не было.
Никогда не планировал, не испытывал особого интереса к ужастикам — даже американский культовый морговский фильм «Реаниматор» я посмотрел, когда уже работал. Единственное, похороны немного впечатляли. Музыка, атмосфера, даже сама ситуация: происходит что-то необратимое, человеческое тело закапывают в землю. У меня есть знакомые, которые просто пищат от этой темы, смотрят фотографии, видеоролики, так уж им в морг хочется! Хотя еще даже ничего подобного не видели и не нюхали.
Как-то зашел к нам один знакомый — такой весь из себя брутальный, на обложках дисков его любимых музыкантов, как правило, изображены мертвецы и могилы. Когда выкатили настоящий труп, он в стенку вжался, начал кричать: «Не надо, не надо!» Из секционки пулей выскочил и больше никогда там не появлялся.
Шутки про пьяных санитаров
В лихих 90-х был полный беспредел. Тогда санитар мог себе на квартиру заработать за небольшой отрезок времени — живые деньги крутились. Сегодня вся эта организации претерпела очень сильные структурные изменения. СМЭ (судебно-медицинская экспертиза) — это серьезная организация, связанная с полицией, военными, поэтому туда берут людей с хорошей биографией. Даже на такие низкоквалифицированные должности, как санитар. Но еще раньше, лет 15-20 назад, туда охотно шли работать пьяницы, люди с судимостью — маргинальная публика. Шли обычно ночными санитарами. Сейчас все поменялось коренным образом. Уже лет 10 человек с криминальным прошлым, не имея опыта, без среднего медицинского образования не может выйти на работу. И вообще, может просто не пройти фэйсконтроль, если выглядит как-то необычно.
Сегодня все очень строго, не то, что раньше. Тогда и творились всякие морговские дикости, о которых так любят рассказывать. Теперь там все структурировано, организованно — благодать и порядок.
Что касается некрофилов, такие социально деформированные девианты сегодня вряд ли пройдут сквозь сито медицинской комиссии СМЭ.
Бытует мнение, что в морге процветает пьянство — это не совсем так. 15 лет назад давали руки мыть спиртом. За каждый вскрытый труп полагалось столько-то грамм спирта. Но, разумеется, никто руки не мыл, его просто пили. Просто представьте, каждый день приходить туда, вскрывать покойников — гнилых, после пожаров — это непросто. Тогда было так: приходишь, граненый стакан водки выпьешь — и за работу. Но, на самом деле, это просто завуалированная лирика — вскрывать можно и без алкоголя. Каждодневно пьяные сотрудники морга сегодня — это уже из разряда баек.
В принципе, настроение у работников хорошее, приподнятое. Радио играет на рабочем месте. Нет такого, что все в трауре ковыряются в трупах.
Санитар, судмедэксперт и медрегистратор — такая связка работает с одним телом за одним столом, другая связка — за вторым. Покойника привезли, вскрыли, зашили, одели, тут же на стол другого, начинают с ним работать. Получается своеобразный конвейер.
Я давно заметил, что по-настоящему депрессивные товарищи не демонстрируют своих состояний: в быту общительные, выглядят позитивными, даже веселыми, обладают хорошим чувством юмора. Но в глубине души они как раз и являются депрессивными. Есть другая категория — люди внешне унылые и угнетенные, часто приверженцы подростковых субкультур, вроде готов, эмо. Подобных персонажей в морге не встретишь. В основном сотрудники позитивные, даже немного творческие, встречаются музыканты. Вменяемые люди без каких-то отклонений. Неадекватов в стенах морга мне встречать не доводилось.
Психика, вера и родственники
Во мне за время работы не произошло ровным счетом ничего. Не припомню, чтобы при вскрытии одолевали какие-нибудь рефлексии. Эмоционально ничего не происходит, это просто работа.
Кстати, я заметил, если вдруг попадётся на глаза видео: вскрытие, труп или кадры с места происшествия, — со стороны всё это кажется реально ужасным. Когда же ты на рабочем месте, тело от тебя на расстоянии полуметра, ты с ним работаешь, — ничего не воспринимаешь. Хотя я сталкивался с такими санитарами, которые не могут вскрывать детей. Некоторые после того, как вскроют младенца, выпьют стакан, могут поплакать. Сам видел, но никогда не понимал, не разделял этого — кроме одного случая.
К нам привезли молодого парня после ДТП. Ещё на каталке лежал в одежде — описали вещи. На его груди лежал мобильник, и в это время он позвонил. Я смотрю на дисплей, а там вызов от мамы. Трубку так никто и не решился взять.
Работа, скорее, убавила у меня впечатлительности, а прибавила какой-то жизненной остроты. Когда ты каждый день сталкиваешься с чьей-то смертью: спонтанная гибель, смерть от болезни, о которой человек узнал за две или три недели до кончины (об этом можно узнать из истории болезни) — хочешь-не хочешь, а примешь и свою конечность. Человек не особо верит в то, что он, как и все, рано или поздно ласты склеит: психика полноценно не пропускает этот вариант. А тут сама жизнь каждый день убеждает тебя в этом. Я бы назвал это «бытовым отрезвлением».
На работе у нас обычные бытовые верующие, с крестиками, какими-то своими взглядами. Я же, скорее, агностик. Слово «атеизм» мне не нравится. Мифологическую картину мира я не принимаю. Атеизм — это противопоставление вере, поэтому этим термином я не пользуюсь. Да, в мифологического Бога с бородой, который за нас что-то решает, как-то распоряжается, тем более наказывает, я не верю. Но в каких бы моргах я ни работал, всегда на полках в секционных залах есть иконы и крестики.
А знаете, почему висят крестики? Их с покойников снимают на время вскрытия, чтобы не мешали. Вешают на гвоздик или ещё какой крючок в стенке, а потом он забывается. Так и собираются — со всякими медальонами и прочим. Ну а куда их еще девать? Не выбросишь, правильно? Там они и висят гроздьями. Это, скорее, не элемент веры, а бытовая необходимость.
В большинстве своем родственники горюют. Обычно у всех траур. Мне рассказывали, что в одном отделении муж-спецназовец выкрал жену, оглушив ночного санитара. Куда-то с ней уехал. Их потом нашли, конечно.
Часто родня не узнаёт покойного: видимо, отказывается принимать реальность. Сам сталкивался с этим.
Не так давно умер один мой знакомый, решил глянуть на него. И не узнал, хотя виделись пару дней назад. Так он еще не вскрытый был! Ладно, если вскрытый: когда тампонируешь, шея раздувается, туда ведь ветошь запихиваешь, и рот уточкой иногда подшивается. Лицо, естественно, несколько меняется. Родственники смотрят на труп и говорят: «Не он! Ну не он, и всё!» Паспорт показываешь — одно лицо ведь. Всё равно не верят.
Как разбирают и собирают человека
Когда вскрываешь, меньше всего думаешь о чем-то абстрактном. Думаешь, скорее, как не порезаться, не уколоться иглой, как не напортачить. Например, не пропилить мозговое вещество при распиле черепной коробки или не сломать кости грудины; как выделить органы малого таза так, чтобы потом не пришлось штопать и тампонировать по-хитрому. Думаешь о том, как бы труп не потёк, когда его будет одевать твой коллега. Ты не разводишь поэзию: «Что же я здесь представляю, собственно говоря?» Важно делать всё аккуратно.
Если вы видели вскрытие, там после разреза, отсечения всего органокомплекса от скелета, за язык достаются все органы. Они в связке — что-то вроде груши получается. Бывает, ее несешь и немного не донесешь. Она выскользнет, шлепнется — и эти брызги во все стороны.
Вот распил черепа не всегда идет легко. Как это происходит технически: отделяешь лоскут, верхнюю часть натягиваешь на подбородок, низ — на затылочный бугор, затем отсекаешь височные мышцы, и после уже производится распил черепной коробки. Пила электрическая, ручная распилка уже давно в прошлом. Ею пользуются либо когда электричества нет, либо на выезде (областные морги). Насколько тяжело — зависит от кости. Черепа у людей, в принципе, одинаковы, но, бывает, отличаются по толщине лобной кости. Считается, что лобная кость женского черепа толще мужского. А вообще черепную коробку вскрывают для экспертизы — тут важно зафиксировать, запротоколировать изменения в мозговом веществе, для установления причины смерти нужно исключить всё.
У младенцев очень хрупкие хрящики — все легко ломается. А вот старикам иногда приходится даже пилить ребра, потому что не можешь реберным ножом разрезать: хрящи окостеневают. С хрупкими хрящами лучше работать скальпелем. При вскрытии корпуса используются реберный, большой и малый секционные ножи. Еще вспомогательный инструмент, черпак, чтобы кровь отчерпывать. Меньше кухонного раза в два, и с более глубокой чашечкой. Из современного оборудования в моргах сейчас есть кровоотсосы и встроенные в сток «мясорубки».
После извлечения органокомплекс грузят обратно в тело — если судмедэксперт и патологоанатом уже поработал с ним. Ну, как поработал. Нарезал гистологию (кусочки органов), положил в стеклянные литровые баночки с формалином для передачи в лабораторию. Перед тем, как уложить проработанный органокомплекс и мозг обратно во вскрытый корпус, нужно провести некоторые манипуляции с телом: с большего, сливается кровь с конечностей — для этого делается так называемая «гимнастика» (не везде практикуется, но желательна), после оставшаяся кровь вычерпывается.
Когда органокомплекс загрузили обратно, тело тампонируется ветошью (шея, малый таз, делается ложе вдоль позвоночного столба), затем оно зашивается. Мозг в голову не кладется, туда укладывается ветошь. Кишечник — пожалуй, самое неприятное, что встречается во время вскрытия. Особенно у больничных трупов, когда содержимое застаивается, бродит. Бывает, живот раздувает, как при беременности, его разрезаешь и — «бах!»
У коллеги так было: он наклонился, начал резать, все бахнуло — его лицо, как и потолок секционного зала, оказалось в экскрементах. Это еще хорошо, что рот был закрыт, а то он веселый парень, разговорчивый.
Страшный сон врача — расхождение диагноза: когда его диагноз не подтверждается на вскрытии. Врач присутствует на вскрытии, особенно это касается клиники. Он видит свои косяки, учится на своих же ошибках. Не часто, но бывает абсолютно неправильный диагноз — умер не от того, от чего лечили. Я таких случаев, пожалуй, видел больше, чем хотелось бы. Не буду углубляться в анатомию — для санитара это не особо важно. Нам главное механику освоить. Самое тяжелое в санитарском деле — это качественно и, что немаловажно, красиво зашить голову. Там свои нюансы: подцепить иглой ткань так, чтобы лоскут не порвался. Он бывает водянистый, бывает жирный (у толстых людей), а бывает и подгнивший. Лоскут — это то, на чем растут волосы. А так в быту я штопать не умею — ни одного носка себе не зашил.
Чего боится санитар морга
Мистики в моей практике не наблюдалось. Было страшновато.
Однажды я один дежурил ночью в довольно крупном морге, и мне надо было поменять лампочку в холодильнике, потому что она перегорела. Я новую взял, железную дверь открыл, а она тяжелая, под своим весом может закрываться. Холодильник был полный трупов, все близко друг к дружке стоят, как домино. Я начал карабкаться к лампочке — она, по закону подлости, висела в глубине холодильника. Я, как обезьянка, прополз по каталкам, встал, пытаюсь удержать равновесие. Глянул вниз, а кругом трупы — и свет только через проём в двери брезжит. В этот момент неспешно закрывается дверь, и пропадает единственный свет. Тогда я испытал настоящий ужас. Психика нагнала какого-то страху. Стараюсь эту лампочку закрутить, думаю: «Быстрее бы уже хоть какой свет появился».
Я давно заметил, сколько моргов — столько нюансов. Допустим, в одном принято накрывать тела простынями, в другом тела хранят в мешках, в третьем из мешка достают и хранят на каталках. В одном морге пишут фамилию на ляжке, в другом — вешают бирку, и тоже везде по-разному: где-то на запястье, где-то на палец. Где-то заставляют измерять температуру при приёмке и фиксировать в журнал, в другом месте на это забивают.
В патологоанатомический морг из ближайших роддомов и больниц привозят ампутированные конечности, причем в очень большом количестве: за неделю собираются сотни килограмм. Ампутированные руки и ноги. Чаще всего ноги, и при этом — курильщиков. Насколько я знаю, у них забивается на ноге какая-то артерия. Анатом, но чаще санитар, вырезает оттуда тромб для экспертизы. Саму же ногу надо утилизировать. Все это складывается в мешки и взвешивается, так как за сжигание необходимо платить по весу. Когда собирается полный стеллаж — все везется в крематорий для сжигания.
Мне рассказывали, что в одном морге был такой случай: загрузили материал для сжигания в грузовик с открытым верхом, кузов полностью нагрузили прозрачными мешками со всеми отходами, сверху натянули брезент. В кабину к водителю сел сопровождающий санитар, и они поехали в крематорий. Уже по пути, в центре города, водитель заметил рядом двухэтажный автобус, где все пассажиры в диком шоке смотрели к ним в кузов. Он выходит из кабины, смотрит — тент улетел. Картинка адовая.
А вообще, много баек ходит с тех пор, когда еще творился беспредел. Допустим, пьяного санитара положили на каталку и закатили в холодильник, чтобы он протрезвел. Где-то областном морге санитар был настолько пьяный, что родственникам пришлось держать его под руки, чтобы он зашил труп. В столичном отделении, хочешь, не хочешь, будет больше порядка. Почему? На входе есть охрана, шлагбаум, начальство, эксперты. А областной морг — это сарайчик с одним секционным столом и холодильником без света на полтора посадочных места. Поэтому там может твориться черт знает что. Но опять-таки, это уже канувшая в прошлое история — сейчас картина кардинально поменялась.
Помнится, морг практически не отапливался, приходилось работать в теплой одежде, шапках и греть руки — как бы дико это ни звучало — между легкими и ребрами покойника. Подержал, пальцы отогрелись немножко, и дальше работать. Реально холодно — никакого отопления зимой. Запах же в морге, не стану кривить душой, адский. Но к нему привыкаешь, а потом к нему привыкают еще и все, кто с тобой едет в автобусе — волосы втягивают запах. Но сейчас, насколько я знаю, более современные морги оборудованы душевыми кабинками — раньше такого не было.
Смерть — это не романтично
Довольно большое количество людей не хотят касаться этой темы. Они себя заблокировали: этого как будто бы нет, «меня это не касается». Про морги они и не вспомнят, пока их это действительно не коснется. Если эту тему вскользь где-то заведешь, собеседники часто отмалчиваются и сходят с нее на другой разговор — не хотят диалога. Конечно, есть процент людей, которым это очень интересно. Как правило, молодым, творческим.
Люди привыкли романтизировать смерть, по-особенному к ней относиться. Играться с её фантомом, как ребёнок с куклой. Мне кажется, ничего романтического в смерти нет. Особенно в бытовом плане. Торжественность еще можно объяснить, это для человека как рождение: случается раз в жизни. Для каждого это событие, причем грандиозное, — это я могу понять. Даже религиозные представления о смерти могу допускать. Но романтизация на уровне готического восприятия мне претит.
Морг — это ни капли не романтично: всё воняет, вокруг гадость. Гадость такая же, как роддом. Гадость каждый день. С просторов.
"Это еще хорошо, что рот был закрыт, а то он веселый парень, разговорчивый. "
Был, до этого случая.
Хм, третий или четвертый пост о санитарах морга. Я сам в студенческие годы пару лет отработал ночным санитаром в морге, в этот раз автор пишет со знанием дела, единственное у нас органокомплекс и мозг обратно не зашивали.
"За язык" и оно все такое, как "груша".
Аааааа, бляаааааа, ужассс.
Спасибо за пост, реально мы все мясо.
Бывает такое, что вскрываешь череп, а вместо мозга там ветошь?
У меня есть своя история про морг. Но как бы и про морг, и про людей.
Я когда практику проходил в 20 Московской больнице (второй курс фармацевтического училища) попал я вместе с двумя девушками в интенсивную терапию инсультников. Работа там была — не бей лежачего (*ту-дум-тцц!*), но это половина успеха. Второе дело, что врачи были очень хорошие и напросился я и моя одногрупница (допустим Зина) в морг.
А надо понимать, что для фармацевтов морг не входит в программу обучения.
В тот день, в который мы (в основном я) попросили пойти врач не смог, говорит завтра. На следующий день назначил время, сказал где встречаемся. И эта Зина с прашивает — а можно с нами двумя ещё студенты придут? Врач отвечает, мол да, конечно можно.
В итоге иду я к назначенному месту и времени, а меня встречает толпа человек в 20 студентов наших. Как эта курица Зина сумела за несколько часов растрещать всему потоку про поход в морг — для меня загадка. Как и то, какой хлебушек у неё вместо мозгов был в этот момент.
Врач прифигел, мягко говоря от этой толпы, мне было безумно стыдно (просили-то за 2+), но в морг отвёл и мы там пробыли на вскрытии 5 (или больше, просто я забыл) трупов, послушали шуточки патологоанатомов и полное объяснение всех процессов, как тут. Сбежала, кстати, из всей толпы только одна девушка, сразу на входе передумала. А остальные (по-моему все девушки, если это важно) до самого конца смотрели, пока нас не попросили от туда.
Был один из нашего отделения, на которого родные написали отказ от вскрытия, один ещё какой-то непримечательный, один с гангреной ноги, толстая женщина и один дедушка-сухарик.
Факты, которые я для себя вынес:
— в горло можно не только вставить тряпки, но и пластиковую бутылку 0,5 пустую
— Если написан отказ от вскрытия — тебя просто немножко вскроют. Но вскрывать всё равно будут (ну, по крайней мере у нас так было. Было точно известно, от чего умер человек, вскрытие не требовалось плюс написали отказ родные — но всё равно разрезали живот и что-то достали из него.)
— человеский жир, почему-то был очень жёлтым, прям горчичного цвета. У животных я такого не видел
Закончу дедушкой- сухарём. Старый дедуля, который помер дома и немного замумифицировался. Помер он в позе эмбриона и звук, с которым его "разгибали" два здоровых мужика был ужасен. В общем ему вообще все суставы выломали, по-моему, чтоб сделать из него лежачего на спине.
Я потом ещё очень долго хотел на патологоанатома отучиться (ну, или на врача) но получилось иначе и вышку я тоже оканчивал фармацевтическую.
Жаль, что в нашей культуре тема смерти настолько табуирована, что мы начинаем цыкать на человека, поднявшего её. Думаю, по этой же причине мы сторонимся смертельно больных людей.
Честно говоря, поставил бы памятник порядочным работникам морга, а также людям таких профессий, без которых существование цивилизованного общества немыслимо.
мне понравилась статья. почему то вспомнились слова Поливера из Игры Престолов, где он жалуется что "толика веселья пропадает когда постоянно потрошишь и убиваешь", кто смотрел фильм, тот понимает какой момент имею в виду.. появляется понимание что любая работа — может стать рутинной. и что человек может адаптироваться ко всему. правда вот согласна с тем, что умершие не похожи на живых. я смотрела на умерших близких и действительно не узнавала их. будто чужие люди. не знакомые. это правда странно, я это подметила из своего печального опыта.
Помню патанатомию в меде,ездили на вскрытие. Зазевалась на стеллажи с образцами в формалине и отстала от группы на пару метров..повернула не в тот зал,а там труп лежит, одет уже и накрашен. Испугалась я тогда знатно.
А потом и на вскрытии побывали, как щас помню : мужчина 76лет, умер от рака лёгких. Запах вскрытой брюшной полости и звук когда распиливают и вскрывают черепную коробку запомнились мне на всю жизнь..
И почему-то после всего увиденного, мы всей группой пошли в столовую очень голодные 🙂 я тогда чуть веганом не стала.. почти месяц овощами да кашами питалась,на мясо не могла смотреть))
как то механизм изъятия органов за язык непонятен. Не через рот я так понимаю?
Через тошноту прочитал, но интересно. Помню когда отца из морга забирал поразили желтые ногти патолоанатома женщины. И поразила меня, как после ее разговора понял окончательно что отец ушёл.
Вот по такому рассказу верится что автор действительно работает в морге. А то была тут волна охуительных историй.
А часто так происходит, что лечили от неправильной болезни? И говорят ли об этом родственникам?
В свое время некто Вася Грибов на удафкоме поджег много пердаков своими историями. Историями санитара морга изнутри.
Секционный (ампутационный) нож кстати из неплохой стали сделан. А уж лицо собеседника, когда режешь таким ножом колбасу и упоминаешь, как он называется!
смотреть в инете вскрытие и присутствовать лично, совсем разные вещи. из своего: учась на 3-м курсе института (привет выпускникам ТЮИ МВД :)) нас повели в морг, половина группы сразу как то отстранилась во время вскрытия, а вторая половина в которой и я был, была очень эитим процессом заинтересована. После того как вышли, пошли в ближайший магаз, накупили булочек и кефира, препод сказал что это от того что новые сильные эмоции. Дальше когда уже работать начал, часто захаживал в морг, и на вскрытие просился, пускали, заимел хорошие отношения со всем персоналом морга. все таки интересно это конечно — вскрытие, после увиденного сразу как то по другому к людям относится начинаешь.
Чтож все, профессии важны, все профессии нужны.
Странно слышать от мужика, что роддом гадость. Откуда такие выводы, колитесь
Здравствуйте, на днях похоронил близкого мне человека, до того как везти на кладбище дали время попрощаться, левая сторона губ была слегка приоткрыта, и я заметил что изо рта торчит маленький волосок, хотел аккуратно убрать но приглядевшись слегка ужаснулся, весь рот был набит какими то волосами или чем то очень похожим на волосы. Что это могло быть? Я не стал ничего трогать, но мне до сих пор не даёт это покоя.
То есть вот так пришел и сразу дневным взяли. Ага-ага.
Автор же написал сначала что он санитар, а позже уже и трупы вскрывает. Я далек от медицины, но всегда было ощущение что санитар не делает никаких манипуляций, а просто таскает утки, мусор и пациентов.
Гадость такая же, как роддом? Хуйню пишет афтар.
У меня в 2002 году убили коллегу по работе, шампурами запороли. И мне пришлось заниматься похоронами. Тянулось все долго, примерно неделю, так как судмед и тд. И мне приходилось в морг ездить раза три. Август, вонь. Спрашиваю почему воняет, ответ — утопленники. Ну ладно, не об этом речь. Подъезжает красный мерседес-купе. Выходит крайне статная дамочка и входит в морг. Уверенно проходит куда-то вглубь. Ну думаю, несчасть у человека. Через пару минут выходит с пакетом и с грохотом бросает на стол за которым сижу я и какой-то местный чувак. Он ее спрашивает что в пакете, она говорит голова. Далее берет ее, выходит на улицу, кладёт пакет в багажник и уезжает. Финал, я в шоке.
за сиськи мертвых баб лапал?
Почему обратно кресты не одеваете?
Столбняк в Санкт-Петербурге, или как Пикабушников снова попытались обуть
Доброго времени суток ув. Пикабушники, так случается, что в силу каких-то обстоятельств человек начинает придумывать нелепые истории. Хуже всего, когда эти истории по началу выглядят довольно правдоподобно и вводят в заблуждение Пикабушников
Предупреждение: В этом посте будет многобукоф, так что запаситесь терпением, заваривайте чай. или листайте в самый конец.
В этой истории будет лечение болезни, от которого за такой срок мрут, угрозы со стороны ФСБ, уголовные дела, заговоры государства и как итог психическое расстройство.
И так с чего все началось:
И так дата публикации поста 12-13 декабря (будем считать 12 декабря), о чем сам пост, краткое содержание:
Потом ТС рассказывает, как бессильны поликлиники, как он ходил на приемы к Кандидату наук, у которого 46 лет стажа (пруфов кстати не будет) и тот подтвердил столбняк, ему отказывают во всех больницах куда бы он не обращался, за ним гоняется Эпидемнадзор и запрещает что либо делать.
Анализов, фотографий пальца, жалоб в структуры мы не увидим
Первый пост выглядит довольно адекватно, прикреплены пруфы, документы обследований, поставлен даже диагноз:
*Лимфатическое воспаление.
Пост сразу же собирает 11к плюсов и народную поддержку, учитывая, что человек говорит:
Но мы не врачи такие советы давать, зато мы умеем пользоваться интернетом. (это поможет позже).
В следующем своем посте Столбняк в Санкт-Петербурге. Часть 2 он просто рассказывает о своем состоянии, там нет ничего интересного
И вот наконец-то финал: Столбняк в Санкт-Петербурге. Финал? Человеку помогли, положили в больницу Боткина, где положили его под капельницу и он спокойно лечится, добро победило!
НО оказывается что его неправильно лечат, поэтому он отказывается от госпитализации и выписывается оттуда Столбняк в Санкт-Петербурге. Часть 4
Все по прежнему ТС утверждает, что ему запрещают делать операции даже в платных клиниках, ни один врач не берется за него, а Эпидемнадзор все всем запрещает, страховая разводит руками и делать больше ничего не хочет.
И тут плавная история, обраставшая пруфами начинает превращаться в идиотизм. Как говорит ТС, он пишет жалобы куда угодно, только это все бестолку и Бабушка говорит ему это не делать, потому что могут быть проблемы с государством. Он пишет, что возможно ему понадобится финансовая помощь, чтобы лечиться за границей.
Сам же автор на все вопросы по поводу Анализов или общения с врачами, а так же пруфов с обращением просит обратиться к нему в личку в ВК
ТС в своём профиле выложил ВК и номер телефона, а так же постоянно оставляет его в комментариях.
В общем, раз он сказал, то я ему и написал, че уж там!
Далее у меня с ним состоялся очень занимательный диалог (если вы скажите, что это не красиво сливать переписку, но как иначе вывести человека на ответы, если он их не дает на Пикабу, а лишь жалостливо пишет и давит на эмоции)
О чем он просил в последнем своем посте.
Не знаю, что там за бабушка, но он ее везде упоминает, и документы все хранятся у бабушки, и заявления все у бабушки (человеку 30 лет, наводит на сомнения)
Изначально в самом первом его посте были фотографии с печатью ведомств в которые он обращался, а так же подписи и инициалы врача, но потом их замазали. Почему? А вот почему:
И тут оказывается что писать письма в структуры нельзя, иначе можно отъехать, и лучше вообще молчать в тряпочку. Хотя до этого он утверждал, что везде писал и ему отказывали, ну а дальше.
И тут всплывает вот что, якобы муж инфекционистки, который поставил ему диагноз, начал писать ему в Ватсап и угрожать тем, что подаст на него в суд:
Что-то мне сразу вспоминается @chistomen.brn, вот с этим постом: Если со мной что-то произойдёт.
Что же такое статья УК РФ 137 часть1 ?
Но под эту статью не попадают: Справки, медицинские заключения, с подписью и инициалами врача, которые были сделаны человеку и опубликованы от его имени
В конце своего бреда он скинул вот это:
https://youtu.be/6DuJPKMlHaM
Оказывается, что "Муж инфекциониста" это военный у которого есть связи в ФСБ и ТС боится огласки, чтобы не встретится с кем либо возле дома.
На Пикабу он больше не вернется я так понял, но зато у нас остались его анализы Столбняк в Санкт-Петербурге. Часть 4
А так же Диагноз. На интересует вторая строчка в этом самом диагнозе: F22.0
Есть такая кодировка
Как итог:
1) Человек лечится 3 месяца от столбняка;
2) Утверждает, что ему везде отказывают и не принимают его нигде;
3) Говорит, что боится, что государство воспримет его, как экстремиста;
4) Отказывается от большинства советов;
5) Имеет навязчивое желание найти у себя ту болезнь, которую он у себя подозревает, хотя врачи ему ставят другие диагнозы;
6) Отказывается от госпитализации;
7) У него выявлено бредовое расстройство
8) Ему угрожают спецслужбы.
Спасибо @Odin1985 @Sonechka66613 @EquilitCorp за предоставленную информацию.
Всего доброго!
Они же хорошие.
Рынок, ходят люди, бегают дети, идет торговля. И тут же ходят, спят, попрошайничают собаки. Не маленькие шавки, а вполне себе большие собаки, в холке сантиметров 40-50. И их много: пять или шесть штук.
Бабушки из соседних домов и некоторые торговцы этих собак подкармливают. На замечания они начинают кричать что-то вроде «и что, что кидаются, они же хорошие и добрые!»
Только что, проходя по этому рынку, отбил (вместе с одним из рыночных торговцев) у них маленького пацана на велосипеде, который проезжал по территории рынка. Накинулась вся стая.
Звоню в соответствующую службу, — «Зеленый город», объясняю проблему, в ответ – «в декабре отлов собак прекращен, возможно (. ) возобновим в январе».
Да и служба отлова обычно стерилизует таких собак и выпускает обратно, туда, откуда отловили…
И вот как быть? Нанимать алкашей с дубинатором и большим мешком для «биоотходов» (как бы мерзко это не звучало) или…что? Понятно, что животных жалко, но если они накинутся стаей и просто порвут человека на части?
И сразу для «зоозащитников»: а если это будет ваш ребенок или родственник?
Ответ на пост «Романтика с закрытыми глазами»
В моей жизни было почти так же, но не много иначе. Много лет назад, после университета, уехал в другой город работать и по возможности обзавестись разными благами человечества. Периодически возвращался в отчий дом. Постепенно обзавелся автомобилем, семьей, потом развелся. И вот однажды приехав домой на автомобиле, на новый год, выйдя утром из дому, я увидел на капоте автомобиля сердечко. Улыбка растянулась на лице, но особого значения я этому разумеется не придал, мало ли, может дети, может метеорит упал или именно в этом месте снег не падал. На тот момент мне уже было 35 лет и огромный геморрой в душе. Прошли выходные, я уехал обратно. С тех пор прошло ещё два года. Снова вернувшись домой, летом, помочь по хозяйству и прочее, я столкнулся с соседкой. Не абы как, а выходя из подъезда, я открыл дверь, не сильно, не с ноги, а просто открыл. В этот за момент, за другой стороной двери, стояла девушка, она разговаривала с подругой и уже прощалась и именно в этот момент она поворачивала голову, чтобы нажать на кнопки домофона. Произошло то, что могло случиться в одном разе из миллиона. Нос девушки столкнулся с кромкой двери и двери хлынула кровь. Дальше были слезы и боль, я вызвал скорую помощь, кровь не получалось остановить, каким то привычным способом из детства, просто ничего не делать и оно само заживет. Пока мы ждали скорую, девушка плакала и ругалась на меня, и в один момент сказала: "Я ему сердечки рисую, а он мне нос за сломал, да конечно, спасибо тебе огромное". С соседкой я был давно знаком, зрительно, ну знаете привет-привет, ни имени ни фамилии, просто некая красивая молодая, девченка. Так и познакомились ближе, тогда мне уже было 37, а ей 24, она заканчивала медицинский университет. Сейчас у нас двое детей, и мы собираемся, нет уже немного опаздываем. в горах пошел снег и нам не терпится катнуть на досках. Детей отдали в приют )
Хорошо, чтобы было правдой.
Но на самом деле, мы сейчас находимся в тяжелом разводе. По крайней мере уже точно для меня. Это мягко говоря особа, как уже год живет с каким то всратым фитнес блогером с минус четырьмя подписчиками. А у меня ипотека, на квартиру, не где-нибудь, а в Москве наТимерязевской, которую теперь по закону надо поделить с этой . плохим человеком, платить алименты, видите ли потому что наш честный и гуманный суд решил, что полноценная семья лучше, чем одинокий папаша. И первоначально взятая в кредит машина, теперь продана за бесценок, чтобы погасить хоть часть долга. Так, что кликбейтная история с дядей Вовой гораздо лучше. Ну вот как-то так сочиняются охуительные истории, чтобы собрать плюсцов, а потом обменять на соболиный мех.
Женский алкоголизм
Есть (или, точнее, уже была) у нас сотрудница. Девушка среднего возраста, пришла устраиваться на работу в чистой и опрятной одежде, общалась на собеседовании довольно хорошо, задавала правильные вопросы, в общем, работу она получила.
Поработала неделю и.
Звонит начальник склада и докладывает, что эта мадам не вышла на работу и на звонки не отвечает. Ну, х.з., может заболела, всякое бывает.
На следующий день заявляется её муж, забирает её вещи (по её звонку) и говорит, что она работать больше не будет. Ну, ок. бывает.
Через пару недель она приходит: «я болела, муж неправильно меня понял, я позвонила случайно по поводу своих вещей, ничего не знаю, хочу работать». Ну, думаю, хрен с тобой, золотая рыбка. Второй шанс у человека должен быть.
Отработала она ровно восемь дней. Работала хорошо, вопросов к ней не было. Вчера звонит.
«Меня покусала собака, когда я шла на работу, дайте мне денег на проезд к врачу». Хорошо, говорю, приходи, дам тебе денег на маршрутку (опустим вопрос про 60 р.на маршрутку).
Заходит в офис – правая щека синяя, под правым глазом фингал (видимо с левшой пообщалась), перегар сильный и наисвежайший (это в 10 утра).
Я не стал ей говорить о том, что собаки пьяных не любят…
Дал ей на проезд, она уехала. Приезжает через три-четыре часа, в еще более невменяемом состоянии – «дайте мне аванс, мне лекарство покупать надо».
На мой вопрос из разряда «а почему ты купила водку вместо лекарства и на какие деньги, если у тебя на проезд не было» получил ответ «не ваше дело, вы ничего не понимаете, сейчас куплю лекарство и завтра выйду на работу».
Честно говоря, мне стало интересно: вдруг действительно лекарство купит?))
Выдали ей небольшой аванс.
На работу сегодня она не вышла.
Страшная новогодняя история о мордобое и Октябрьском РОВД
В четыре утра 1 января 2021 года супруги Болдыревы, Николай и Светлана, пришли домой из гостей, хотелось спать, но у соседей на третьем этаже играла громкая музыка – у них часто допоздна концерты. Николай пошёл попросить, чтобы сделали потише. Был не один, с женой. Да, он был слегка нетрезв, Новый год всё-таки, но не агрессивен – просто очень хотел спать, а музыка мешала. Спустился, позвонил, вышли двое молодых людей, которым Николай сказал что-то типа «ребята, пожалуйста, не надо громкой музыки», развернулся и пошёл обратно. В это время из квартиры вышел хозяин, Дмитрий Нефёдов, что-то сказал Николаю вслед, тот повернулся и попросил не учить его жизни. В ответ получил удар в переносицу, от которого ударился головой о дверь и, потеряв сознание, упал на лестничную клетку.Соседи вызвали скорую, жена повезла Николая в травмпункт, оттуда в нейрохирургию на обследование, выявившее многочисленные переломы и ушиб головного мозга.
Потом поехал в Октябрьский РОВД и написал заявление. Через три недели позвонил участковый, вызвал в опорный пункт. После беседы сказал: пишите заявление о возбуждении уголовного дела. Потом передал дело следователю, но тот постановлением от 1 февраля в возбуждении отказал. Почему? Младшему лейтенанту полиции Моисеенко оказалось недостаточно справки нейрохирурга и протокола исследования на томографе. А дополнительную экспертизу он не назначил из-за того, что у Болдырева ещё не закончилось лечение – тот в общей сложности провёл на больничном 74 дня. Плюс следователь не смог попасть в квартиру Нефёдовых, а супруга Дмитрия сказала по телефону, что муж за пределами области, поэтому письменные объяснения не даст. Потом младший лейтенант полиции Моисеенко каким-то волшебным образом делает вывод, что в действиях Нефёдова не было умысла на причинение вреда здоровью Болдырева, а значит, и признаки состава преступления отсутствуют. Врио заместителя начальника ОМВД по Октябрьскому району Родин с выводами младшего коллеги согласился, завизировав постановление об отказе. Но сам Болдырев с таким поворотом дела был не согласен и стал писать в прокуратуру, где его заявление сначала проигнорировали. Потом он лично туда поехал, и прокуроры сказали, что дело не закроют, просто в нём нет результатов судебно-медицинской экспертизы. А нет их, как оказалось, потому что следователь не сделал запрос. Потом заявление Болдырева передали другому следователю, старшему лейтенанту полиции Губайдулину, который в июне написал практически слово в слово то же, что и Моисеенко: медицинские документы Болдырева не готовы, в действиях Нефёдова он, как и младший коллега, умысла не видит (опрашивал ли Губайдулин Нефёдова, из постановления непонятно), поэтому в возбуждении дела отказывает. А после того, как прокуратура опять завернула отказ, под копирку выписал такое же постановление ещё раз, уже в сентябре. Болдырев всё это время не опускал рук, искал справедливость, писал письма и жалобы, но потом тяжело заболел коронавирусной инфекцией и 29 октября умер в возрасте пятидесяти девяти лет. Всё, конец истории: нет человека — нет и дела. Не хотелось бы, чтобы всё закончилось именно так. Николай Николаевич Болдырев прекрасный врач, травматолог-ортопед городской клинической больницы №7, проработавший в профессии тридцать лет.
Он был уважаемым человеком, врачом, супругом, отцом. Работал в общественной наблюдательной комиссии по контролю за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, выдвигался в состав общественной палаты Ивановской области. Он был неравнодушным человеком с активной жизненной позицией и со вполне определённым кругом знакомств. Знакомств, которые однозначно могли сдвинуть с мёртвой точки эту гнилую историю с невозбуждением уголовного дела. Но Николай не стал никому звонить и решил никого не напрягать – взрослый и умный человек, он в свои почти шестьдесят остался идеалистом и не пошёл ни к кому за помощью, уверенный, что такое очевидное дело не может не закончится уголовным разбирательством. Когда жена Николая принесла мне кипу медицинских справок и полицейских отказов, я спросил – а где он был сам весь прошлый год, почему раз за разом молча проглатывал бездушные отписки полицейских следователей. Светлана ответила, что муж до самого конца был уверен: закон и справедливость не могут не восторжествовать. Говорю же – идеалист. А теперь Светлана, уже одна, ходит мимо двери, о которую ударился муж и продолжает слушать вечерами громкую музыку из квартиры на третьем этаже. Смотрит в глаза соседу, который почти постоянно в Иванове, но, похоже, так и не нашёл времени дать показания. А полицейские пинкертоны так и не нашли его, а может и не искали. Светлана говорит, что не хочет мстить, просто должна доделать дела, не доделанные мужем, не стеснявшимся просить за других, но не захотевшим «напрячь» за себя своих многочисленных друзей. Она продолжает писать в различные инстанции. И последнее письмо, пришедшее из областной прокуратуры (скан внизу материала) внушает надежду на то, что дело может сдвинуться с мёртвой точки. Как минимум, Светлана надеется, что это не отписка и не продолжение сказки про белого бычка, которую почти год рассказывали сотрудники Октябрьского РОВД – об отсутствии медицинской экспертизы и о том, что бравые полицейские не попали в квартиру Нефёдова, и значит у того не было преступного умысла в отношение Болдырева. И мы, многочисленные друзья, товарищи и коллеги Николая, тоже будем ждать результата.
В Москве недовольный лечением мужчина напал с ножом на врача в стоматологии
Мужчина напал с ножом на врача стоматологии на севере Москвы, врач находится в тяжелом состоянии. Об этом ТАСС сообщил источник в правоохранительных органах.
"По предварительным данным, мужчина был недоволен результатом лечения и нанес ножевое ранение стоматологу. Участковым уполномоченным полиции подозреваемый был задержан, им оказался местный житель 1961 года рождения", — сказали в пресс-службе.
Как сообщили ТАСС в пресс-службе столичной прокуратуры, пострадавший врач госпитализирован. "По предварительной информации, проникающее ножевое ранение в живот пострадавшему причинил 59-летний житель Москвы, проходивший лечение в клинике", — уточнили в прокуратуре.
Сейчас по данному факту проводится проверка.
"По решению Бабушкинского прокурора проведение проверки, принятие процессуального решения и дача оценки по факту покушения на убийство поручено территориальному органу столичного управления СК", — сообщили в прокуратуре.
Месть беременной женщины
Сдав бригаду диспетчеру и расписавшись во всех журналах, я смекнул, что никуда не успеваю, и то, что утром мне так и так идти к старшему врачу. Поэтому лучше мне остаться на подстанции.
Карточки я уже к этому времени все написал. Но просто тупо ночевать на подстанции не хотелось по причине того, что сна не будет совсем. Нет, это не из-за этого загадочного случая трёх констатаций смерти за раз. Нет, ответ банально прост: подстанция и бригады работают круглосуточно, поэтому, если бригада будет на базе и придет новый вызов, ее в любом случае будет звать диспетчер по селектору, сотрудники будут туда-сюда ходить, ногами по кафелю цокать, двери открывать-закрывать.
Короче — это не отдых.
От диспетчера мимоходом узнал, что фельдшер Вика осталась одна в ночь, потому что Славка, её напарник, который должен был выйти графиком 21/9, не вышел по причине болезни.
Ну, грех не помочь и не воспользоваться ситуацией! Это же сплошные плюсы:
Помогу Вике, дождусь утра и пойду к старшему врачу на легальных условиях, да ещё и денег заработаю по ночному тарифу.
Я подошёл к диспетчерскому окошку и кхекнул в кулачок в тот самый момент, когда Антонина Викторовна уже обзвонила другие подстанции в надежде отыскать свободных фельдшеров, готовых к «продаже» на нашу подстанцию, но видимо с этим у неё были явные проблемы.
Я кхекнул снова, а она вопросительно на меня посмотрела и устало промолвила:
— Сань, не маячь перед глазами. Смену сдал, ну так иди, отдыхай, тебе завтра со старшим карты проверять.
— Антонина Викторовна, я не буду ходить вокруг да около, я скажу прямо, — начал я, а диспетчер устало посмотрела на мою хитрую рожу, ну а я продолжил, — а что, если я сяду на 15 бригаду? Ну, к Вике. Да, знаю, мой рабочий день окончен, но у меня трое суток впереди отдыха, поэтому это вполне можно осуществить…
Тоня посмотрела на меня как-то оценивающе, вздохнула и сказала:
— Ладно, посиди на диване, а я заведующему позвоню.
Я пошёл на диванчик, а она стала набрать номер начмеда.
— Да, извините, что побеспокоила… Да, Саша согласен выйти в ночь… Да, полусутки… Да, поняла, хорошо… доброй ночи.
Она повесила трубку. Через окошко между диспетчерской и залом она рукой поманила меня к себе.
— Ну, чё? — я облокотился на стойку окошка.
— Ну, что — выходи, только завтра напишешь бумагу у старшего фельдшера, что согласен был выйти на замену в ночь в связи с производственной необходимостью.
— Да это без проблем. Да, кстати, а где сейчас 15-ая?
— В больницу только поехала,- посмотрела в монитор компьютера диспетчер, — так что пока отдыхай, я тебя позову.
Я ушёл на кухню пить чай. Прошло минут 40.
Наконец я услышал глас селектора, оповестивший о том, что пора работать.
Встретился с Викой. Лицо ее было усталым. Она тихо промолвила:
— Спасибо, что вышел.
И тут же дали вызов в районный ОВД, в примечаниях было: плохо женщине 30 лет.
Ну, плохо так плохо, разберёмся. Мы быстро вышли из диспетчерской.
Я видел, как Вика устала. В день, как и я, она была одна. Типичная картинка. Так на многих подстанциях.
Как обычно чугунные ворота, пост охраны, кодовые замки, бронированные стёкла. Позвонили в дверь, нас впустили. Зашли в предбанник перед окошком с надписью «дежурная часть».
Народу в зале сидело немеряно.
Я постучал в окошко с вопросом: — которая?
Человек с погонами майора встал и жестом руки пригласил следовать за ним. Я подошёл к закрытой двери, что по левую руку от дежурки, послышался писк, открылась массивная железная дверь на кодовом замке.
— В ИВС, — коротко ответил офицер.
Мы с Викой переглянулись — если в ИВС (изолятор временного содержания), значит либо задержанная, либо подсудимая.
Прошли по коридору с многочисленными дверями с кодовыми замками. Современный ОВД — это такая маленькая отдельно стоящая крепость со своими секретами, и просто так сюда не зайдешь и не выйдешь.
Наконец, пройдя немалый путь от улицы, мы добрели до нужной нам камеры. Полицейский посмотрел в три глазка, что были на металлической двери, утвердительно качнул головой и, удостоверившись, что все в порядке, открыл нам эту дверь. Послышался лязг не смазанных дверных петлей.
— Выходи! — громко и раскатисто приказал он.
Чуть щурясь от яркого света ламп освещения в коридоре, к нам вышла худенькая женщина, еле стоящая на ногах, она была одета в короткую футболку, местами рванyю и такие же рваные джинсы уже совсем непонятного цвета. Весь низ был не то промочен водой, не то в краске. На женщину было страшно смотреть. Как только она переступила порог камеры, так сразу ноги ее подкосились и она упaлa в прямом смысле нам на руки.
Мы с лейтенантом из взвода охраны занесли ее обратно в камеру, и положили на топчан нар. В «темнице» была только она, других заключённых не было.
Стоял духан непонятно чего, и это затрудняло нормальное дыхание. Куча запахов смешалась в камере: от сигаретного дыма до «аромата» нестираных носков, смешанного с сильным запахом крови. Тот, кто хоть раз его чуял, знает, что это за запах.
Состояние девушки было тяжёлым.
Мы сразу надели перчатки и стали ее осматривать. Ее джинсы были в крови – весь низ.
Стянули джинсы, посмотрели: мать моя женщина! Кровотичение, да непростое, а маточное.
Женщина была в сознании, то и дело всхлипывая.
Конвой сразу открестился:
— Мы ее и пальцем не тронули.
Началась тяжёлая работа. С помощью капельницы и кровоостанавливающих средств мы смогли поднять давление практически с нуля до 90. Да, это самый настоящий геморрагический шок 2 степени.
Удивительно быстро организовали конвой для сопровождения задержанной в больницу.
Видимо наши слова, что если будете медлить, то она умрёт прямо здесь, подействовали, и уже через полчаса от начала осмотра мы ее несли на брезентовых носилках к машине.
Девушку пристегнули наручниками к откидному поручню каталки. С нами хотел поехать конвоир, но мы ему популярно объяснили, что места мало, а нам ещё и в машине на ходу работать, так что он будет здесь лишним.
— Да никуда она не денется с таким давлением! Если попытается встать, то умрёт, — громко заверил я лейтенанта. Так, чтобы это слышала и наша больная тоже. Впрочем, я ни капли не соврал, у неё была такая кровопотеря, что в любой момент могло остановится сердце.
Что такое сердце? Это насос, который перекачивает кровь, если нечего будет качать, то он просто перестанет работать.
Мы выехали, включив сирену, несмотря на позднее время. Полицейский «Бобик» с конвоем следовал за нами.
Повторю, женщина была в сознании, мы работали в машине, наплевав честно на правила дорожной безопасности. Пристёгиваться не стали (частое явление, когда везёшь тяжелого больного).
В середине пути женщина промолвила слабым голосом:
— Послушайте меня, пожалуйста, — она пыталась говорить громче, пытаясь перекричать сирену, но давалось это ей с большим трудом. — Мне нужно кому-то это сказать, — она сняла кислородную маску с лица.
И она начала говорить:
Я береенная… 9 недель…. сегодня у мужа была очередная пьянка… с собутыльниками, я пришла его забрать домой, а он…
Он меня ударил в живот. Стало невыносимо больно и обидно. Я не понимала, что делала.
Я сама медик, фармацевт, я знаю химию… я подсыпала им в закуску крысиного яда, я убила всех их! Всех, понимаете? — женщина начала рыдать, а монитор ЭКГ запищал, показывая, что тахикардия усилилась, давление стало падать. Я выжимал капельницу с крахмалом в две руки…
Машина надрывалась сиреной. Мы мчались в больницу.
А потом она продолжила, всхлипнув:
— Когда все было кончено, я вызвала «скорую», потому что кровь, у меня была. Кровь, ну вы понимаете…
Мы 10 лет с Серёжей не могли завести ребёнка, а он меня так, понимаете? Понимаете?!
А потом, а потом…, — голос ее стал слабеть.
Фигасе признание! Елки ж палки! Вот это поворот!
Только я об этом подумал, как монитор показал асистолию. Женщина потеряла сознание, началась клиническая смерть.
— Ваня, тормози,- кричит Вика водителю, — у нас «остановка!»
Началась реанимация, инкубация…
Я качаю, Вика дышит и настраивает ИВЛ.
5 минут — эффекта ноль.
Аппарат уже дышит за больную.
Открылась дверь, конвоир поинтересовался, почему мы встали, и тут же был послан по всем известному направлению. Дверь захлопнулась.
На 7-ой минуте после повторного введения адреналина.
Показался какой-то ритм.
Появилась еле уловимая пульсация на магистральных артериях. Брадикардия. (Редкий пульс).
— Ваня, милый, гони,- прокричала изо всех сил Вика, а я продолжил лить, выдавливая все солевые растворы, что были во флаконах.
Запара была такая, что пустые, не церемонясь, я просто сбрасывал на пол.
Женщина была в коме, а мы летели на всех парах в больницу.
Наконец, миновав пост охраны, мы залетели в приемное отделение, быстро выкатив носилки. К этому времени я уже собрал сборный штатив и установил в него флаконы. Штатив присоединил к изголовью складной каталки.
Бегом мы помчались, минуя приемное, в экстренную операционную под удивленные взгляды больных, их родственников и сотрудников стационара, за нами по мраморному полу тянулся след капель крови, которые слетали с нашей каталки. Кровотечение, которое мы остановили ещё в ОВД, возобновилось уже в машине, когда больная перед нами «каялась».
Фух, закатили в лифт, потом на 6 этаж.
Нас встречала дежурная бригада.
Конвоир расстегнул наручники, отцепив больную от поручня каталки.
Мы передали ее хирургам, успели. Пот струился рекой. Теперь можно было отдышаться.
Я перевёл дух. После написания сопроводительного листа и передачи вещей в инкассацию, когда уже были в приемном отделении, мы огляделись. Вся наша форма была в поту, перемешанном с чужой кровью. Каталка тоже. Пришли в машину. Там тоже кавардак, запросили мойку. Сказали, что дадут час. Пока мы возвращались, я прибрался в салоне. Вернувшись на базу, мы быстро все отмыли.
Потом бегом в душ. Переоделись в чистое, а форму сдали в комнату дезобработки на стирку, сложив ее в специальный желтый пакет, предназначенный для опасных медицинских отходов.
Мы отдохнули чуть больше, чем час, и, отужинав, отправились на новый, не менее сложный вызов.
Утром я был у старшего врача. В моих картах все было нормально, просто кое-что дописал. От него же узнал, что женщина умерла через полчаса после того, как мы ее привезли в больницу на операционном столе, не приходя в сознание.
Берегите себя и своих близких.
Хроническая боль
Хроническая боль невыносима. И не только для самого больного. Не достаточно обезболить. Нужно дать гарантию того, что боль и дальше будет под контролем.
Женщина, 50+, атеросклероз артерий ног, перенесла множество операций на артериях. Кроме этого перенесла инфаркт миокарда, стентированы коронарные артерии. Естественно, на фоне сахарного диабета. К сожалению, снижения болевой чувствительности, характерного для диабета, у неё не произошло. Боль постоянная и мучительная.
Последняя операция осложнилась массивным кровотечением. Остановили, восстановили, выписали. Сейчас её беспокоит 2 вещи: БОЛЬ в ступне и голени и небольшое потемнение первого пальца и пятки. В поликлинике хирург три дня кормил её трамадолом, а затем направил в стационар, пообещав, что у нас сделают очередную операцию и спасут ногу.
В хирургии начали обычное обследование: анализы, ангиография, допплер, ЭХО-КГ, и стандартное лечение со стандартным обезболиванием (тот же трамадол, кеторол, по запросу — промедол).
На на следующий день её отправили к нам — под девизом "компенсация диабета", а в реальности — в надежде, что мы с ней хоть как-то договоримся.
Никакой острой ишемии на самом деле не было. Стопа тёплая, есть трофическая язва на пятке и начинающаяся на большом пальце, но ничего такого, что бы требовало операции. Но боли — да. У нас есть схемы именно для хронических ишемических болей, самое эффективное заряжать всю дозу на сутки через инфузомат. Плюс противосудорожные в небольших дозах. Это действительно помогает. Если же нет — морфин.
Ей помогло. Я неоднократно спрашивала, нет ли болей, она отвечала, что нет. На следующий день призналась, что впервые по-настоящему выспалась. Но всё остальное время это был постоянный монолог с перечислением самых разнообразных претензий. Перечислять бессмысленно — её бесило примерно всё. От вполне понятных вещей: почему не оперируют (потому что хирурги ещё не поняли, можно ли там вообще что-то сделать), зачем гастроскопия (потому что в анамнезе язва, а лечение предполагает два антиагреганта плюс антикоагулянт, т.е. прямую провокацию язвенного кровотечения). До просто иррациональных: медсестра-фашистка, отказалась перемерить ей давление ручным тонометром, так как показания монитора пациентке не понравились. "Как вы вообще ей разрешаете работать? Посмотрите, как она смотрит!" Санитарка не так подавала ей еду, врач подходила слишком редко (через целых 10 минут) и так далее, без остановки.
Если вы думаете, что ей не понравилось именно у нас, ничего подобного. Жалобы на два предыдущих стационара, где ей сделали большинство операций, уже лежат во всех возможных инстанциях. Мы жалоб тоже явно не избежим, нечего даже пытаться.
Но если отвлечься от всего этого смыслового шума, то перед нами нестарая и вполне сохранная женщина, которая страдает от сильных хронических болей и у которой единственная возможность от этих болей избавиться — ампутация ноги. Ангиохирурги не нашли возможности сделать ещё одну операцию — там просто не к чему подшить шунт. Закрыты все магистральные сосуды, кровоток есть только в коллатералях*. Если нога действительно почернеет, её удалят. Пока нога на месте, она будет болеть.
Знаете, это реально тяжело. Просто находиться рядом с таким пациентом. Хочется ввести седатики, чтобы спала до самого перевода. Мне очень хотелось сбежать не просто из палаты, но вообще из отделения. Как там выжили три её соседки, представить не могу. И это всё при полном отсутствии боли! Что же происходит, когда боль возвращается.
По-хорошему, весь этот хаос, который пациентка сеет вокруг себя — это страх боли. Основанный собственном на опыте, естественно. И страх инвалидности. Понимаете? Не вредность, не злобность, просто страх. От которого её мог бы избавить специалист по боли, способный подобрать адекватное обезболивание, которое она могла бы спокойно получать амбулаторно. Это не банальная задача, обычный терапевт с ней не справится. Плюс необходим психиатр, и, скорее всего, антидепрессанты. Плюс санпросвет со стороны хирургов на тему: потеря ноги не значит невозможность ходить. С протезами в Москве всё неплохо. Последнее ей даже объяснял наш гнойный хирург, но увы, сейчас она не способна его услышать.
Для работы с такими пациентами нужна целая команда — альголог (специалист по обезболиванию), клинический психолог, психиатр, терапевт (сопутствующие болезни тоже никуда не денешь). Ну и ангиохирург с гнойным хирургом на отдалении. И всё это в постоянном доступе, читай — в поликлинике, причём не формально, чтобы в первое время она могла к ним обращаться хоть каждый день. Ей нужно ощущение, что о ней действительно заботятся, что кому-то важен её комфорт, отсутствие боли и качество жизни. Мы с ней слишком много хотим?
Жалко её ужасно. Находиться рядом с ней тоже ужасно. Она никому не верит, во всех видит врагов, готова драться за то, что ей и так готовы дать. Грустно всё это.
* Коллатерали — боковые или обходные пути кровотока, ветви кровеносных сосудов, которые обеспечивают приток или отток крови помимо основного сосуда (кровеносного ствола) при его тромбозе, эмболиях, сдавлениях кровеносных сосудов, при их перевязке и облитерации. Кровообращение может восстановиться при развитии коллатерального кровотока и шунтов, или при реканализации тромбированных сосудов. Замещающее кровообращение возникает в любом месте организма, в том числе в коронарных артериях сердца.
Как хранятся трупы?
Совмем недавно я вел диалог со своим товарищем, который работает в морге. Я задал пару вопросов и отметил все особенности работы. Получилось небольшое, но интересное интервью.
Расскажи немного о себе?
Я работаю в областном морге по улице Томина уже как пару лет, насмотрелся всякого, но работа спокойная, да и клиент «тихий».
Страшно ли работать в морге?
Я думаю, это дело привычки. Поначалу было жутковато, но сейчас привык. Трупы совсем нестрашные, разве что выглядят странно, когда им натягивают улыбки (сшивают рот с обратной стороны).
Как знакомые и друзят относятся к твоей профессии?
Когда я рассказываю где работаю, все реагируют по-разному, кто-то просит провезти посмотреть, кто-то пугается. Лично я никакой романтики не вижу. Работа есть работа. Простых людей с улицы, или даже студентов к трупам не подпускают, не положено.
Какое отношение у работников к трупам?
Если люди посмотрят на обращение санитаров к трупам, то могут немного ужаснуться. Бывает, что не хватает мест и трупы оставляют прямо на полу. Где-то случайно могут уронить, в любом случае, все в рамках приличия. Всех людей обязательно вскрывают, не вскрывают только при специальном запросе. В нашем морге в основном те, кто умер естественной смертью. Изуродованные тела после аварий к нам не возят, это все в морг на ЖБИ.
Правда ли, что трупы плохо пахнут?
На самом деле нет, запах вполне себе приемлемый. Пахнет только от тех, кто болел кишечными заболеваниями.
Расскажи пару интересностей?
Например, есть трупы «бомжей», которые никто не забирает и в них начинает заводиться «живность». Мне всегда было интересно, что с ними делают. Думаю, что скапливают побольше и увозят в общую могилу. Иногда кто-то из работников выпивает на работе, но совсем изредка. Профессия патологоанатома не из простых. Есть люди, которые работают там по 20-30 лет. Как известно, Курган город маленький, и иногда можно встретить бывшего одноклассника или старого знакомого прямо у себя на столе. Картина не из приятных.